«Враждуют два кенронских видных клана,
И эта застарелая грызня
Упорствует, как злая непогода,
Кенрону кровью горожан грязня».

Среди разбитых бетонных плит, разрушенных зданий и голых металлических свай; в сизом облаке смрада и вредоносных газов круглосуточно функционирующих заводов; на фоне убитой временем цивилизации расположилось богом забытое общество. Кенрона – приют для отбросов, про которых забыла высшая аристократия. У них свои законы, своя внутренняя иерархия, неписаные правила и неизданные законы. В их мире процветает преступность, насилие и самосуд. Они живут в пыли, дышат выхлопами от автомобилей и борются за власть. Маленькие войны, постоянные яркие вспышки от взрывов и выстрелов, быстро расползающаяся паутинная сеть новостей и вечный страх, преследующий жителей города. Два клана поделили трон: Колиньи, что проклинали ненавистный род своих врагов, и Медичи, что столь же рьяно сыпали обидами.

Проклятие – источник всех их бед. Давным-давно, когда еще никто не строил этих козней, и солнце не терялось в серых небесах, когда два разрозненных клана были практически одной семьей, с уст прокаженного сорвались слова, принесшие с собой несчастья. Никто не вспомнит причин, не найдет источника всех неприятностей в старых фолиантах, никому не нужны эти тяжелые тома с золотыми застежками скрывающие в себе историю.

***

Адмирал Колиньи, глава клана Lucem, с важным видом сидел на деревянном троне, покачивая в воздухе ногой. Седина с царским спокойствием разместилась в его волосах, а хитрый прищур мудрых глаз осматривал десятки смелых, отправляющихся на смерть. Избранные. Лучшие представители своих родов, но, к сожалению, всего лишь полукровки.

«Огонь огнём встречают,
Беду — бедой и хворью лечат хворь,
Круженьем вспять круженье прекращают,
И ты с бедою точно так же спорь.
Схватить старайся новую заразу
И прежняя не вспомнится ни разу».

Вещал Колиньи, смотря на коленопреклоненных подданных. Голос его громким эхом разносился по залу, где от стен с каждым словом отваливались куски известки.
Поднялись избранные, гордо выпрямили спины и приняли поклон своего военачальника.

«Беда одна не ходит никогда,
А движется по замкнутому кругу».

В другой части города, в это же время, адмирал Медичи, чей клан именовался Umbra, статная темноволосая женщина в ярком красном платье, обняв плечи руками, мерила шагами личные покои. Независимые молодые полукровки, не сговариваясь, подали прошение о назначении в подразделение «Последней надежды». Подойдя к окну, она взглянула на смельчаков, стоящих на улице поодаль друг от друга в лучах фонарных столбов. Жесткие линии силуэтов мгновенно выпрямились, ощутив на себе пристальный взгляд темных очей. «Идите», - повелительно махнула женщина им рукой, не в силах больше терзаться сомнениями.

«Живи пока ты жив, приятель...»

Вслед им понеслись слова. Ведь каждый из них был членом ее семьи. Не по крови, не по происхождению, по чувству долга.

***

Два фолианта в одночасье открыты главами разных кланов Кенроны. И зачитаны вслух слова заветные, что вселяли надежду в сердца холодные.
И начнется гибель земель проклятых. Кровь смешается, падет равенство, будет вражда и смерть заполнит улицы. Жажда власти искоренит узы священные, нарушит обязательства, свергнет слова незыблемые и отправит падших на плаху времени. Ибо придет Век Волчьей Вьюги, Морозного Солнца. Наступит Час Белого Хлада и Черного Света. Час Безумия и Час Презрения. Час Конца.
Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Солнцем, что не скрывается за горизонтом, не светит высоко в небе, но возгорится пламенем.
Избавятся от кары злонасланной лишь те, что обратят свои взоры на Ласточку. Ласточка - символ весны, избавительница. Она укажет путь спасения, отворит запретные двери, поможет скинуть оковы. Она положит начало возрождению земли проклятой. А потомкам ее предстоит править в новом мире.

И по окончании выцвели буквы на тексте пророчества, осыпались слова незыблемые кровавым пеплом под ноги говорящих, и ветер разнес песок веков по отдаленным уголкам Кенроны.

***

На границе миров, где небо заливалось бледно-розовым предрассветным румянцем, Чистокровные ожидали начала любопытного эксперимента, коим высшая аристократия любила потешить себя раз в двадцать лет. Чистые, что силой завоевали право вести на верную погибель очередных "счастливчиков". Многие пали пред их ногами, бесчисленное число молило о пощаде, но жалости и скорби не ведали их сердца. Полукровки предстали пред их очами. Опасные, обозленные, готовые бороться и отчаянно желающие перерезать глотки своим экзекуторам.

Глаза Чистокровных блестели, а слова бурлящим водопадом срывались с насмешливых губ. И пришлось избранным подчиниться воли Высших, и склонили они головы, признавая их власть над собой.
Отворив врата Мира Людей, аристократы первыми перешагнули порог иной цивилизации и увели следом последнюю надежду Кенроны.

Возможно, кто-то из этих смельчаков найдет верную дорогу, потянет за правильную нить, найдет топор и разрубит цепи, сковавшие их племя. Проклятие, что стало камнем преткновения, вражда и неутоленная жажда власти должны разрушиться одним из них. Но чтобы этого достичь, они должны бороться и доказать свое право на звание Чистокровного, найдя ответы на так часто возникающие в их умах вопросы. С чего все началось? Что означает пророчество? Кто наложил проклятие? Как его снять? Ведь только так они способны выбраться из их антиутопии и привнести свет в мир, разорвав оковы мрака, уже четыре века нависающего над всей коммуной.

***

«Однако, немного погодя…
Игру понаблюдаю из-за плеч, хоть, кажется, она не стоит свеч».

В серости пустой полуразрушенной квартиры, окна которой выходили на восток, где солнце едва-едва трогало рябью черные небеса, ветер развивал порванные темно-синие занавеси на окнах и сковывал ознобом фигуру, прислонившуюся к стене.

«Нет мне пощады, но нет и порицания людского,
Ибо я, колдун, не украл все,
А своим умом взял, да выдержкой и учением.
Так и сейчас, как говорю, и будет,
Будете прокляты вы, рабы,
Именем Дьявола, будете прокляты вы.
Будь проклято всё существо ваше,
И вся жизнь ваша.
Зазываю лихо, зло злое, беспощадное,
Жить ему здесь теперь отныне до века, и до конца времён.
Всем словесам моим бес свидетельствовал,
А я, раб бесов, подтверждаю слова кровью своей
Да будет так!
Чума на оба ваши дома…»

Нашептывавались слова, что впервые были произнесены четыреста лет назад. И в конце произносящий прикусил язык до крови, чтобы скрепить договор.

«... Быть может, твой единственный алмаз простым стеклом окажется на глаз».